Червовый король

[miunhgauzen]

Я ехал в Карелию. В непроходимую тайгу. К Полярному кругу, белым ночам и вечной мерзлоте. Ехал в северное лето, короткое и горячее, как последняя любовь. Ехал к карельским озёрам, к этим широко распахнутым голубым глазам с чёрными еловыми ресницами. Ехал на карельскую рыбалку, к таинственным северным рыбо-крокодилам с труднопроизносимыми финскими названиями.
Палец на карте смещался пугающе далеко от того места, которое я по-привычке считал своим. От точки "Я здесь".
Было странно оставить свой дом так далеко под ногами, под глобусом.
Будто залез на чердак мира.
Уехал из своей прошлой жизни.
В дорогу я взял горсть родной земли. Но не потому, что в этом был глубокий смысл и романтика. Нет. В этом были черви. Обычные такие жирные дождевые червяки. Их нет в Карелии. Наверное, из-за вечной мерзлоты. Не приживаются они там, как авокадо в лесах под Воронежем. А ловится карельская рыба лучше всего на червя. Как так происходит - я не знаю... Как можно хотеть жрать то, что видишь первый раз в жизни??? То есть, рыбаки в Карелии превращаются в такой себе передвижной французский ресторан для рыб. А за право продегустировать южные червивые деликатесы рыбы платят жизнью. Прямо запретный плод Эдема. Очень трогательно. Я даже пообещал себе пару червей скормить им просто так.
Вы когда-нибудь пересекали государственную границу с горстью червяков в трепещущих ладонях?
Вы прятали сию копошащуюся контрабанду от ушлых таможенников с собаками (а как их декларировать? Как мясо? Или как питомцев? Или как элемент снаряжения?)
А ввозили дикое животное (без малейших следов дрессуры, без справки от ветеринара и без намордника) в зону ответственности российско-финских пограничников?
Поверьте, очень расширяет жизненный кругозор. Добавляет красок в серево будней.
И главный вопрос - как транспортировать этих обитателей щедрых украинских чернозёмов?
Мне посоветовали завернуть их в мокрую тряпку... Сначала это показалось хорошей идеей. Но только сначала.
При физическо-химическом взаимодействии мокрой тряпки с фрагментом грунта центральной Украины, вода, содержащаяся в тряпке, вступает в контакт с вышеописанным фрагментом земельных ресурсов, образуя в итоге вещество, именуемое в народе грязь и говнище. Запихнуть ЭТО в сумку мне не позволили моя мужская гордость, моё высшее образование и религиозные убеждения. Естественно, я запихнул эту чавкающую и булькающую субстанцию в целлофановый пакет. Конечно же, я оставил червякам доступ воздуха. Но в поезде, уже укладываясь спать, я забеспокоился: а что если от тряски поезда пакетик перевернётся, и червяки, как дикие питоны, хищно расползутся по всему вагону? И я слегка прикрутил пакетик. Совсем чуть-чуть.
Наутро это была братская могила. Уже с пригоршней родной земли. Набор "Юный могильщик". Мини-кладбище под ключ.
А я даже не знал их имён...
Выбрасывать только что купленную наживку было жалко. И я подумал: "А сумеет ли рыба оперативно провести судмедэкспертизу и отличить живого червяка от мёртвого? Умершего в поезде от погибшего в муках на крючке?"
Какое-то время во мне даже теплилась надежда, что там, в тёмных глубинах чернозёма выжил какой-то последний герой. Червяк - фанат Беара Гриллза. Червяк - Чак Норрис. Я даже распахнул пакетик пошире... Подарил этому отважному герою глоток неба...
Это была роковая ошибка.
Из жерла пакета изверглась ВОНЬ.
С этой секунды мы с вонью стали неразлучны.
Никакие попытки герметизировать пакет не дали желаемого результата.
В тот день для меня вся Москва пропахла дохлыми червями. Этот запах преследовал меня от Курского вокзала, через все улицы, в транспорте, в музеях...
Даже сегодня, когда я подхожу к карте мира, упираю кончик носа в Москву и делаю глубоки вдох - я отчётливо чувствую всё ту же вонь. Может именно из-за этого я так и не смог полюбить Москву?
А может из-за того, что я и так почувствовал себя в ней потерявшимся сирым и убогим дитём из провинции... А тут ещё этот конченый, жалкий пакетик с червями, в левой ручонке...
Я ненавидел в тот день каждого встречного прохожего. За то, что он тоже чувствует ЭТОТ ЗАПАХ. За то, что мне хочется остановить его и объяснить всю ситуацию по-порядку. За необходимость мысленно оправдываться.
А что было делать? После всего пережитого, отказаться от этой тяжкой ноши я уже не мог. Это значило - сделать бессмысленными все предыдущие муки.
И главное - черви были реально нужны!!! Если бы это помогло, я был готов сделать им искусственное дыхание! Меня сдерживал только тот фактор, что я точно не знаю, с какой стороны у червяка рот. Не хотелось бы привносить в эту нелепую ситуацию ещё и элемент эротизма.
Я не мог тратить время на поиск новых червяков. Приехать в Москву на несколько часов и убить их на закупку червей - это слишком неуважительно к Москве. Я хотел получить от Москвы максимум ярких впечатлений. Блядь, Я ИХ ПОЛУЧИЛ!!! День напролёт шатался по столице с этим своим проклятием в пакетике. Весь такой нервный и несчастный.
Поначалу надеялся - ну, может по-пути случайно попадётся рыбацкий магазин... В тот день мне случайно попалось всё, что угодно: 70 летняя сгорбленная бабулька в обтягивающем трико и на роликах; бизнесмен в деловом костюме, с дипломатом в левой руке, едущий на горном велосипеде; памятник Перту I, торчащий в Москва-реке, как авианосец в луже; конная милиция и конные проститутки... Червяков не было. Даже китайского ресторана не было (я продумывал и такой вариант).
Их просто не могло там быть, в этом эпицентре гламура. Думаю, километров за 20 от МКАДа висят предупреждающие знаки: "Стой! Запретная зона! Выгул медведей, вылет птиц и выполз червяков строжайше запрещены!" И все червяки послушно обползают Москву по кольцевым норам.
Полдень я встретил у билетных касс Ленинградского вокзала. Это вокзал, с которого поезда уходят на Санкт-Петербург. Который все называют - Питер, через букву "и". В Ленинградскую область. В которой нет города с названием Ленинград. То есть, местечко было парадоксальное даже до моего появления.
Все лавочки были битком забиты, моя же оставалась свободной. Иногда на неё могли присесть бомжи, но минут через 15 не выдерживали и уходили. Осуждающе глядя мне в глаза.
Я чувствовал себя Раскольниковым, прячущим мелко нашинкованный труп старухи-процентщицы. Когда я ненадолго вставал с лавочки, мамаши сгребали детей в охапку. Вокзальный наряд милиции вышел на орбиту вокруг меня. Не рискуя приблизиться для проверки документов. Вокзальные бабки отказались продать мне журнал.
Меня спасло только появление попутчиков, у которых тут обнаружились какие-то очень дальние друзья, куда можно было забежать и оставить вещи. Я с радостью воспринял предложение избавиться от вещей. Не судите меня. Человек по натуре - существо эгоистичное.
В конце бесконечно долгого пути, в течение которого друзья всячески пытались показать, что я вообще тут не с ними, мы подошли к подъезду. Тут возникли осложнения. Друзья сказали, что ЭТО заносить в квартиру нельзя. Что данный поступок может подорвать национальный престиж Украины на внешнеполитической арене. Особенно - в глазах москвичей. Оставить пакетик счастья в подъезде - тоже нельзя. Мы приедем и уедем, а людям ещё там жить.
Мне сказали: оставь его на улице, возле мусорника. На моё робкое возражение: "Не забыть бы потом..." последовал лаконичный ответ: "Такое, блядь, забудешь..." Я (ещё более робко): "А не украдут?" Ответом мне было зловещее молчание и нецензурное выражение лиц.
Когда мы выходили из квартиры - сытые и счастливые (меня зачем-то даже заставили принять душ) - на улице стояли два милицейских бобика со включёнными мигалками, а во дворе работал кинолог с собакой... Не берусь утверждать, что это из-за меня, Москва - город большой, может - совпадение... Но подходить к мусорным бакам я не рискнул. Так сказать, скрыл свою причастность... Не пошёл на контакт с органами правопорядка. Наверно, правильно сделал.
Москва видела (и нюхала) многое. Она пережила и Наполеона, и Гитлера, и угрозу ядерной войны. Пережила и меня с моими червяками. Что осталось с того дня? Только то, что когда я слишком много болтаю в компании, пытаясь произвести впечатление на девушек, друзья мне злобно напоминают: "Ты ещё про червяков расскажи..." И я надолго умолкаю.